Здравствуйте, pagid, Вы писали:

P>Лента — лживый и ангажированный в подобных темах источник.

Директор Института гематологии центра имени Рогачева Алексей Масчан тоже поди ангажированный тип:

— Чем плохи дженерики?

— Они хороши, если проверены. Если от партии к партии сохраняется содержание действующего вещества, которое заявлено. Но чем дешевле дженерики, тем они хуже, потому что субстанции закупаются в Индии, Китае, их нужно чистить, ведь лекарственный синтез рождает массу примесей.

Если производитель дженерика подвергает его многим этапам очистки и контролирует качество каждой партии, никаких проблем нет. В Америке примерно 70% всего фармацевтического рынка представлено дженериками. Вопрос в том, что каждый генерический препарат в США имеет не больше 3–4 производителей с репутацией, которые подвергаются контролю. Кто у нас выходит на рынок, как производят препараты, абсолютно неизвестно, не говоря уж о подделках.

— Неужели в России нет фармпроизводителей с репутацией?

— Есть, но они не собираются выпускать всю номенклатуру препаратов. Представление о том, что десятком фармацевтических компаний можно закрыть всю потребность рынка, абсолютно неверное. Должно быть очень большое количество производителей, каждый из которых найдет свою нишу.

Производство старых и дешевых лекарств — глобально кризисная история. И на Западе большие компании не хотят заниматься дешевыми лекарствами, но администрация по пищевым и лекарственным препаратам США (FDA) может запретить отдавать тот или иной препарат в генерическое производство или субсидирует его. У нас этого нет.


Тестирование химического состава в лаборатории фармацевтического предприятия

Фото: РИА Новости/Алексей Куденко
Мы направили письмо в Минздрав о том, что отсутствуют простейшие препараты для химиотерапии — в частности, цитозин-арабинозид, которым лечатся миелолейкозы. В ответ нам предложили подбирать альтернативные схемы лечения.


Дорогие льготники: госрасходы на закупки лекарств выросли на 39%
Приобретены новые препараты для онкологических больных и людей с редкими заболеваниями
Это примерно то же самое, что сказать: «Если у вас нет парашюта, выбирайте альтернативные методы спасения». Если исчезнет цитозин-арабинозид, не выздоровеет ни один пациент с миелолейкозом — это единственный препарат, который позволяет вылечивать таких больных.

Как и 140 врачей подписавшихся под письмом о проблемах с дженериками.

Здравствуйте, pagid, Вы писали:

P>Лента — лживый и ангажированный в подобных темах источник.

Директор Института гематологии центра имени Рогачева Алексей Масчан тоже поди ангажированный тип:

— Чем плохи дженерики?

— Они хороши, если проверены. Если от партии к партии сохраняется содержание действующего вещества, которое заявлено. Но чем дешевле дженерики, тем они хуже, потому что субстанции закупаются в Индии, Китае, их нужно чистить, ведь лекарственный синтез рождает массу примесей.

Если производитель дженерика подвергает его многим этапам очистки и контролирует качество каждой партии, никаких проблем нет. В Америке примерно 70% всего фармацевтического рынка представлено дженериками. Вопрос в том, что каждый генерический препарат в США имеет не больше 3–4 производителей с репутацией, которые подвергаются контролю. Кто у нас выходит на рынок, как производят препараты, абсолютно неизвестно, не говоря уж о подделках.

— Неужели в России нет фармпроизводителей с репутацией?

— Есть, но они не собираются выпускать всю номенклатуру препаратов. Представление о том, что десятком фармацевтических компаний можно закрыть всю потребность рынка, абсолютно неверное. Должно быть очень большое количество производителей, каждый из которых найдет свою нишу. Производство старых и дешевых лекарств — глобально кризисная история. И на Западе большие компании не хотят заниматься дешевыми лекарствами, но администрация по пищевым и лекарственным препаратам США (FDA) может запретить отдавать тот или иной препарат в генерическое производство или субсидирует его. У нас этого нет. Мы направили письмо в Минздрав о том, что отсутствуют простейшие препараты для химиотерапии — в частности, цитозин-арабинозид, которым лечатся миелолейкозы. В ответ нам предложили подбирать альтернативные схемы лечения. Это примерно то же самое, что сказать: «Если у вас нет парашюта, выбирайте альтернативные методы спасения». Если исчезнет цитозин-арабинозид, не выздоровеет ни один пациент с миелолейкозом — это единственный препарат, который позволяет вылечивать таких больных.

— Что значит «если исчезнет»? Запасы еще остались?

— Уже всё — препарата просто нет. К нам идут бесконечные запросы из региональных клиник, нам звонят директора крупнейших гематологических институтов для взрослых с вопросом, где мы покупаем «Цитозар». Мы покупали его за счет благотворительного фонда, но всю страну он не обеспечит, а потребность в препарате есть каждый день.

Как и 140 врачей подписавшихся под письмом о проблемах с дженериками.