А кадры — кто?

Статья-наброс, особенно предпоследний абзац. Однако, тренд на формирование прекариата выделен, на мой взгляд, верно.

Что самое трудное в бизнесе? В чем главная проблема? Нет, не отсутствие дешевого кредита и не борьба с теми, кто «кошмарит». За двадцать лет собственного бизнеса я поняла с кристальной ясностью: главная проблема – это кадры. Умелые люди. Специалисты. Сегодня найти мастера в любой профессии – редкостная удача. Куда ни сунься – везде кадровая пустыня. Сплошные импровизаторы: хоть инженеры, хоть программисты, хоть архитекторы, хоть переводчики или учителя.

В сельском хозяйстве – вообще беда. Найти толкового агронома – дивное везение. Про руководителя хозяйства я уж и не говорю. Не случайно сейчас в нашей местности (Ростовская обл., там у меня агробизнес) наблюдается удивительное на сторонний взгляд явление. Предлагаются кредиты на очень льготных условиях на молочно-товарную ферму, а их не берут! Почему? Элементарно. Собственники хозяйств понимают: с тем кадровым потенциалом, что имеется, такую работу не осилить. Отчасти (хотя и не полностью) этим объясняется бедственное положение животноводства по сравнению с полеводством: первое на порядок сложнее.

Абсолютно неверно думать, что любую проблему можно завалить деньгами: деньги – это необходимое, но не достаточное условие успеха. Так же неверно полагать, что-де заплати больше – и он будет работать лучше. Это один из самых распространенных мифов. Человек работает, как умеет.

Кстати, квалифицированные работники любого профиля зарабатывают очень прилично – идет ли речь о сантехниках, программистах или учителях. Так что дело вовсе не в малой оплате.

Тогда в чем? Мне кажется, она в… исчезновении профессии. Профессии как социального маркера. Человек был не просто человеком, а фрезеровщиком или инженером, учителем или медсестрой.

Нынче же все больше людей – лица без определенных занятий. Сегодня он в офисе, завтра – собирает мебель, послезавтра вдруг стал фрилансером невесть по какой специальности.

При этом все имеют дипломы. В современном быту – это вовсе не свидетельство о квалификации, а скорее удостоверение о том, что ты – не хуже других. Никаких специальных знаний, умений и навыков от обладателей дипломов какого-нибудь финансово-культурологического университета никто и не ожидает. Более того, некоторые специальности вообще уже перестали быть специальностями. Например, юрист и экономист. Недавно у нас появилась новая уборщица, и оказалось, что она вот это самое: юрист и экономист. То есть у нее два высших образования. «Была б у меня какая-нибудь профессия, — в неизбывной простоте пояснила эта милая женщина, — я бы работала по ней. А так – уборка удобнее».

Говорят, что 70% работников – как у нас, так и в передовых странах, с которых мы «делаем жизнь», — трудятся вне полученной когда-то специальности. Разумеется, подсчитать это трудно, так как не вполне понятно, кого и как считать. Недавно я встретила юриста, работающего охранником и считающего, что он трудится по специальности.

Такого, чтобы человек работал десятилетиями на одном месте, как было в поколении отцов и дедов, нынче не встретишь. Работы в основном короткие – полгода, год. Культивируется даже представление, что больше четырёх лет сидеть на одном месте нельзя: дальше начинается застой, и вообще надо всё менять, искать новые перспективы и т.д. Это вероучение – типичная приспособительная реакция к неказистой действительности. На самом деле, чтобы научиться что-то делать на профессиональном уровне, надо это делать 10 000 часов. Не трудитесь подсчитывать: это пять лет непрерывной работы с полной занятостью. Кто может этим похвастаться?

Сегодня средний молодой человек идет в вуз вовсе не для того, чтобы получить профессию и по ней работать. Он идет туда для продления счастливого детства, потому что так принято, родители велят, чтобы не идти в армию, но уж точно не ради профессии. Беседовала недавно с одним отцом выпускника. «Пускай, — говорит, — получит для начала классическое образование в хорошем вузе, а там – видно будет». Как вы думаете: будет юноша напрягаться, если знает, что все равно работать он по специальности не будет? Правильно думаете!

Потом он начнет работать кое-как и кое-кем. Западная социология для этого «кое-кого» даже термин специальный выдумала: «прекариат» — помесь пролетариата с английским precarious – хрупкий, неопределенный. Когда-то его применяли к неквалифицированной рабочей силе, вроде сезонных рабочих. А теперь это явление покрыло собой почти весь рынок труда.

Мы мечтаем о прорывах в экономике, но пока наша рабочая сила состоит из прекариата, прорывов или даже устойчивого развития нам не видать.

Что делать? Уверена: без мобилизации трудовых ресурсов ничего не получится. Нужно распределение после учебного заведения, на три года, а лучше на пять лет: это и есть те самые 10 000 часов. Необходимо закрыть все эти псевдогуманитарные богадельни, а на их месте открыть много техникумов и профессиональных училищ. Для большинства работ, производимых в народном хозяйстве, именно это и требуется: хорошее среднее специальное образование. Высшее — должно быть очень трудным и безусловно бесплатным. Стипендия же должна быть такой, на которую можно прокормиться.

Тогда у нас возникнут те самые кадры, способные «решать всё».