|
|
От: | Khimik | |
| Дата: | 22.06.18 11:09 | ||
| Оценка: |
|
||
Посмотрим на другие страны третьего мира. В Африке и в Латинской Америке на протяжении всего XX века мы наблюдаем примерно то же, что в странах СНГ.
Демократические выборы в этих странах не приводят к рынку. На выборах обыкновенно побеждает демагог, который обещает беднякам раздать как можно больше. После выборов демагог превращается в диктатора. Как пошутил Ян Смит, глава Родезии, «формула африканской демократии очень проста — один человек, один голос, один раз».
К началу 1990-х ЮАР была страной первого мира — для белых, разумеется. На нее приходилось 40% ВВП всех африканских стран южнее Сахары. После того как в 1994 году в стране был отменен апартеид и прошли всеобщие выборы, ЮАР превратилась в страну даже не третьего, а четвертого мира. Доход среднего южноафриканца упал на 49%, доходы беднейших слоев населения — на 50%.
ВИЧ-инфицированные составляют 25% от населения, при этом президент ЮАР Табо Мбеки утверждал, что СПИД — это выдумка белых расистов с целью закабаления черного населения, и его на самом деле нет. Следующий президент ЮАР, многоженец Джейкоб Зума, изнасиловал прямо в своем кабинете женщину, о которой он знал, что она ВИЧ-инфицирована, а когда на суде его спросили, какие меры предосторожности он принял, ответил, что потом он подмылся.
Если можно, я сейчас — для экономии времени — даже не буду касаться Ближнего Востока и исламизма. Я не буду касаться Палестины, где в результате демократических выборов к власти пришел ХАМАС и где абсолютное большинство населения считает, что: а) всех евреев надо уничтожить; б) агрессорами являются не палестинцы, а евреи. Я не буду касаться Египта, где, по разным опросам, от 62 до 90% населения одобряло атаку на башни-близнецы, при этом 39% одновременно были убеждены, что ее устроили проклятые евреи, чтобы скомпрометировать мирный ислам.
Самое удивительное, что современные левые либералы имеют для этого политкорректное объяснение. «Демократия, — объясняют нам, — не выживает в бедных странах».
Согласно все тому же Адаму Пржеворскому, если в бедной стране с демократией обстоит неважно, то уж вот в богатой стране демократия выживет, come hell or high water.
Еще недавно это казалось самоочевидным, однако ситуация меняется на наших глазах. Европейский долговой кризис не является ни финансовым, ни экономическим. Он является кризисом модели самоуправления общества, при которой граждане потребляют больше, чем производят, а политики обещают больше, чем могут дать.
Европа стагнирует на глазах под лавинообразным увеличением числа всяческих комиссий, лицензий, разрешений, предписаний, субсидий, искажающих рыночные стимулы, и ограничений, де-факто наложенных на тот самый рынок, который демократия якобы должна поддерживать. При этом политики прекрасно знают, что надо делать, — они просто не знают, как в таком случае выиграть следующие выборы.
Получается, что в бедных странах демократия приводит к диктатуре, в богатых — к финансовому кризису и раковому разрастанию бюрократии.
Они читали, как та же самая афинская толпа преследовала и изводила Перикла, — именно потому, что Перикл не стал тираном. Если бы он стал тираном, они бы его обожали, как нынешняя толпа обожает Мадуро или Мугабе.
Но он не стал тираном, и демагоги каждый день придумывали новый повод, как бы придраться к Периклу. Толпа изгнала его учителя Анаксагора. Толпа предъявила обласканному им Фидию обвинение в краже золота, которым была покрыта статуя Зевса Олимпийского. По совету Перикла Фидий обложил статую листами, которые легко было снять. Листы сняли и взвесили, недостачи не было, но вздорная толпа изгнала Фидия все равно. Когда толпа стала докапываться до Аспазии, и Перикл понял, что следующим будет он, — он сделал то единственное, что ему оставалось, чтобы удержаться у власти: развязал Пелопонесскую войну.
Так уж получилось, что, когда папа Климент (мало любимый римлянами и выказавший в ходе войны редкую бездарность) воззвал к народу и попросил его объединиться для защиты города, то толпа… встала на сторону приближающихся мародеров. Она набросилась на защитников города и помешала им взорвать мосты через Тибр. В совершеннейшем безумии чернь почему-то полагала, что если оборванные, голодные, переставшие подчиняться командирам и ненавидящие «папистов» протестантские войска войдут в Рим, то ничего страшного не произойдет, и вожаки ее даже вознамерились отправить собственных послов к ландскнехтам.
Реальность была, конечно, ужасна: Рим был не просто разграблен — он был фактически уничтожен. Только 6 мая 1527 года голодная и фанатичная солдатня убила 8 тысяч человек; двери разграбленных лавок срывали с петель, кольца срубали вместе с пальцами, монахинь передавали друг другу на поругание, на одной из фресок Рафаэля пикой написали имя Мартина Лютера.
К середине XIX века сторонники прогресса и противники демократии сформулировали свои претензии кристально ясно: чистая демократия «incompatible with personal security or the rights of property» (Джеймс Мэдисон), и ее уничтожит «болезнь под названием социализм» (лорд Эктон). Для обоснования данной точки зрения у них имелось обширное античное и средневековое досье.
Как в Риме и в Афинах, в Уруке гражданами были те, кто способен носить оружие. Это обстоятельство далеко не случайно. Как устроено войско, так устроено и общество. Города-государства в древности — это всегда пешее ополчение. Протяженные царства вроде персидского — это аристократия на конях. Военная сила была главным фактором, определявшим в древности судьбу государства. К сожалению, войне свойственно единоначалие, и война была ключевым фактором, уничтожавшим в древности правление многих.
Большая экономическая свобода во все века вела к процветанию, но в древности процветание государств делало их лишь сладкой приманкой для варваров-завоевателей. Города-государства Шумера были завоеваны ассирийцами. Память об их образе правления была истреблена завоевателями. Даже новая столица Ассирии, Ниневия, была возведена на новом месте, ничуть не напоминавшем о том, что некогда правители уничтоженных или подчиненных ассирийцами городов-государств должны были обсуждать свои дела с «мужами города» и что если «мужам города» не нравилось поведение правителя, то они могли, как в Лагаше, свергнуть старого правителя и вручить власть новому, который искоренил непомерные налоги, возложенные на граждан прежним правителем, и «признал свободу». (Да-да, первая Декларация независимости, которая оправдывает право народа восстать против несправедливого правителя, была написана на глиняных табличках в 24 в. до н.э.)
