Оззи прищучивают бушменов, думаете вы?
Может быть, и прищучивают, но в данном случае речь о другом.
http://wirade.ru/cgi-bin/wirade/YaBB.pl?board=etno;action=display;num=1259416792;start=90
Началось все в 1969 году, когда австралийское правительство, обеспокоенное перепроизводством пшеницы, обрушило на фермеров квоты. Семья Кейсли с Хатт Ривер в Западной Австралии и четверо ее соседей, естественно, оттуда же, обнаружили, что из 4000 гектаров пшеницы продавать разрешается урожай с 40. Фермеры пришли в некоторое расстройство и Леонард Джордж Кейсли, математик, ударившийся в фермерство, от имени всей компании подал протест губернатору Западной Австралии. И получил ответ, что квота пересматриваться не будет. Тогда фермеры рассудили: губернатор – представитель королевы, значит она тоже ответственна. И подали в суд на Ее Величество Елизавету II на 52 миллиона австралийских долларов ущерба. Правительство отозвалось, предложив в парламент законопроект, по которому эти пять ферм могли быть силой выкуплены у владельцев за номинальную сумму. Фермеры потребовали похоронить законопроект. Им отказали. Фермеры заявили, что это посягательство на базовые права – а соответственно, по закону они имеют право отделиться от государства, не совершив измены. И отделились, провозгласив себя Республикой Хатт Ривер и подав генерал-губернатору соответствующее заявление (из подданства Елизаветы II они не выходили).
И вот тут началось самое интересное. Правительство Западной Австралии не очень понимало, что в такой ситуации делать. Сложность заключалась в том, что сама Западная Австралия не вполне признанное государство, поскольку только часть штата некогда была провозглашена британской территорией (и Территорией), а все остальное они как-то прибрали автоматически и с еще меньшими основаниями, чем Кейсли. Это им – Австралия же – ни в чем никогда не мешало, но какова в этом случае юридическая норма, они не представляли – а потому обратились в высшую инстанцию, к генерал-губернатору всея Австралии. Генерал-губернатор запретил им применять силу и обратился к федеральному правительству. Федеральное правительство посмотрело в законодательство, охнуло и сказало, что кажется у них попросту нет юридического права вмешиваться в эту историю.
Генерал-губернатор вступил с Леонардом Кейсли в переписку. И в этой переписке имел несчастье обратиться к нему как к... управляющему провинцией Хатт Ривер. Если вы знакомы с английским правом, вы понимаете, что это значит. Хатт Ривер немедленно закричала, что их признали по королевской прерогативе (что формально почти соответствовало действительности).
Правительство прокляло все на свете и генерал-губернатора включительно и пригрозило Кейсли и компании уголовным преследованием. На это господин дракон в лице Леонарда Кейсли провозгласил себя принцем княжества Хатт Ривер. С юридической точки зрения это был сокрушительный удар. Дело в том, что по закону о государственной измене от 1495 года (принят в результате войны Алой и Белой розы) человек, поддерживающий текущего де факто монарха – в том числе и силой оружия -, не может совершить измены – даже если юридические права принадлежат иному претенденту. И естественно, закон этот все еще действует и Австралия его унаследовала – а как же иначе? А есть еще интересный закон о том, что всякий, кто препятствует монарху в исполнении его законных обязанностей, как раз именно что совершает измену.
В общем, дело по уши увязло в прецедентном праве, время шло. А между тем, на рассмотрение такого рода заявлений закон отводит два года. И в какой-то момент правительственная и губернаторская сторона спохватилась, что сроки-то все вышли. А дело, как есть, не решено. Вот так 21 апреля 1972 года княжество Хатт Ривер получило автономию. Зазевались – сами виноваты.
Не то, чтобы правительство Австралии было выше мелкой мести. С 76 года почта Австралии отказалась доставлять что бы то ни было в Хатт Ривер – и вся их почта пошла кругом через Канаду. Потом налоговое ведомство выставило им счет примерно как Василиса Микулишна князю Владимиру – за все время с начала спора. В княжестве подумали-подумали и зимой 77 объявили Австралии войну. Дальше было почти по Мюнхаузену. Почти, потому что о прекращении враждебных действий (сугубо юридически, на практике ни одна курица не пострадала) первым заявил все же принц Леонард. Но по всем прочим показателям сдалась именно Австралия. Почта стала приходить вовремя, налоговое ведомство перерегистрировало жителей Хатт Ривер как неграждан в налоговом смысле и – поскольку прецедентов опять-таки не было, а называть Хатт Ривер государством они не хотели, автономия там не автономия, обозвали их налогонеоблагаемым частным предприятием, ведущим деятельность под названием «княжество Хатт Ривер». Княжество не возражало.
Так оно и пошло. И вот, с сегодняшнего числа уж сорок лет (сорок два по времени княжества) цветет себе посреди Западной Австралии независимое государство, все 75 квадратных километров – в буквальном смысле цветет, потому что торгует, в числе прочего, дикими цветами. 23 жителя, 14 тысяч граждан. Экспортирует свои марки и монеты, торгует регистрациями – ибо право регистрировать компании у них есть – завело себе туристское хозяйство и оборот его вполне неплох – примерно 30-40 тысяч посетителей в год. Ну и пшеницу вывозит, конечно. Без всяких квот, как и хотели. Принц Леонард, правда, больше пшеницей не занимается... 87 лет все-таки.
Надо сказать, что у штата Западная Австралия казус Хатт Ривер вызвал не только юридический, но и некоторый этический ступор. Связано это было вот с какими обстоятельствами.
На дворе тридцатые. Великая Депрессия ударила по Австралии очень тяжело. Экономика Сопроцветания держалась на экспорте, а он обвалился вместе с европейским и американским потребителем. Следом за экспортом осел внутренний рынок, а дальше принцип домино обеспечил падение всего, что могло упасть. Средняя безработица — 25%. И это только мужчины, женщин никто не считал. Западная Австралия — в те времена хлебный и горнорудный штат — пришла в особое запустение, у них безработица зашкаливала за 30%. Федеральное правительство действовало вяло и бестолково (*). И довольно быстро в штате приобрела популярность идея отделиться от этих бездарей и вернуться в состав Британской Империи в статусе автономии (немалую роль тут играл тот фактор что процентные ставки по кредитам для совсем иностранцев, членов Британского Содружества и единиц непосредственно в составе БИ были очень разными). Чем глубже страна уползала в яму, тем привлекательней становилась идея. Однако полномочий на такого рода действия у правительства штата не было, так что в апреле 1933 они провели референдум. 68% населения высказалось за отделение и возвращение. И представители штата поехали в Лондон.
Где и зависли, поскольку в Лондоне не то чтобы не были готовы принять их с распростертыми объятиями (хотя и не были), но не очень-то понимали, как такую меру вообще можно осуществить. Взять под крыло ранее независимое государство или часть государства — это сколько угодно и прецедентов тому множество. И силой оружия брали, и добровольно, и даже по завещанию, бывало. Но вот как прикажете включать в состав нечто, чья независимость была дарована актом того же самого британского парламента? Отменять акт? Частично? Но как? Целиком? А как же вся остальная Австралия? И вообще, представьте себе юридические последствия такой... обратимости, о политических уж не говоря. В общем, вопрос дебатировался по комиссиям полтора года — с неутешительным результатом: палата общин пришла к выводу, что в этом случае санкционировать сепаратизм — пусть и в их собственную пользу — она не может. То есть мы еще посмотрим, подумаем, но пока что...
И представители поехали обратно.
За это время в штате сменилось правительство, в конце внутреннего депрессионного тоннеля стал виден свет, да и торговые партнеры понемногу стали приходить в чувство. В общем, идея самоопределения вплоть до отделения потеряла остроту — а там и вторая мировая накатила и всем стало вовсе не до того.
Но вот преследовать принца Леонарда правительству штата в этих обстоятельствах было как-то не очень ловко. Потому что если штату можно, почему пяти фермам нельзя?
(*) Надо сказать, бестолковость эту все хорошо запомнили. Следующие полтора поколения у власти в Австралии удерживались только либо левые трудовики (которые уже вполне социалисты), либо те либералы, которые описывались выражением "левая политика правыми руками". Правые левые и правые правые выбыли из игры надолго.
В 1938 году черт, а это был несомненно он, подбил правительство штата Виктория построить мост через Томпсон-ривер у поселка Ковварр. Черт это был потому, что любой понтифик, сиречь мостостроитель, не пострадавший от нечистой силы, поинтересовался бы сначала, а какой отметки достигает эта речка весной, когда в тамошних Альпах (да, да, Альпах, все как у людей) начинают таять льды — и какое количество очень твердого мусора по ней в это время сходит. А поинтерсовавшись, плюнул бы на эту затею или хотя бы сменил конструкцию моста. Но строитель не поинтересовался. И потому мост стал причиной постоянных заторов, разливов и всего такого прочего, пока в 52 году высокая вода, устав толочься в мост, не проложила себе новую дорогу в обход моста — затопив окрестные поля и образовав рукав, получивший название Радужного оврага, Рэйнбоу-крик, то есть.
Правительство начало принимать антиэрозийные меры — от этих мер овраг все увеличивался и увеличивался, пока не превратился в полномерное русло. Скоро стандартной мерой измерения площади, залитой этим самым Рэйнбоу-крик, стало футбольное поле. Три футбольных поля, пять футбольных полей, десять...
В 54 водное ведомство построило ниже моста плотину с водосливом — и естественно выше по течению воды прибавилось.
В общем, к концу 70х ширина рукава достигла 50 метров, глубина — 8-9. Временные мосты через крик сносило каждую весну.
Но это, как бы, присказка, такое везде бывает, а в Австралии с ее невменяемой погодой и невменяемой природой — тем более.
А сказка заключалась совсем в другом. Вода затопила поля. Основательно и весьма. Но на документах земельного кадастра вся эта территория числилась сушей. И местные власти брали с нее налог. Это раз. Рэйнбоу-крик был заполнен чем? Водой. Соответственно, водное ведомство штата тоже начисляло фермерам налог — за обводнение. Это два. Ну и фонд по ремонту брал с них деньги на борьбу с эрозией... каковую борьбу давно и бесповоротно проиграл еще в 54. Это три.
Согласитесь, сочетание этих факторов внушит почтение даже Кафке.
Фермеры обратились к правительству. Правительство поступило как типичное правительство — и ничего не сделало. И тогда 19 декабря 78 года тридцать фермеров во главе с бывшим полицейским Томасом Барнсом объявили штату Виктория войну. Официально, с декларацией, каковую и вручили генерал-губернатору. Дальше последовала серия судебных конфликтов по результатам которой проснувшееся правительство предложило фермерам — к тому времени вовсю требовавшим компенсации — льготные ссуды. Фермеры сказали много слов, немедленно вырезанных цензурой, предупредили, что отсутствующий пепел принца Леонарда стучит в их сердца, и — когда и это не помогло — летом 79 года провозгласили одностороннее отделение независимого государства Рэйнбоу Крик от штата Виктория, подав и зарегистрировав соответствующее заявление. И принялись выпускать марки и паспорта, а также вести государственное строительство. Налоги же, понятное дело, платить перестали.
Так оно опять же и пошло. Губернатор независимого государства Барнс в середине 80х уехал в Квинсленд — куда потеплее. Земельный кадастр, вроде бы, все же исправили — то ли война сказалась, то ли руки дошли. А Рэйнбоу-крик так и течет — все 14 километров его, и через него уже навели мост... который по непонятным причинам опять оказался несколько ниже, чем следовало.
Так что вся Австралия с интересом ждет продолжения.
Перекуём баги на фичи!
