От: | Bandy11 | ||
Дата: | 06.03.12 17:01 | ||
Оценка: | -1 |
Победа контрреволюции
Политическая борьба носит не столько классовый, сколько клановый характер — и она обостряется
03.03.2012
В Москву из регионов свозят шесть тысяч бойцов ОМОНа, МВД предупреждает
о провокациях на митингах пятого марта, а ФСО обещает защищать чуть
ли не до последнего патрона «памятник ЮНЕСКО» — Кремль.
Если в России и есть люди, которые искренне верят в возможность скорой
победы какой бы то ни было революции, то все они обитают на территории того самого памятника.
Они по-настоящему боятся. Но кого?
Лимонова, который бросит своих нацболов штурмовать ЦИК? Или Навального,
который, предположим, поведет на Кремль «хомячков» с белыми лентами?
Как-то это несолидно. Даже если эта угроза по внутреннему ощущению топ-элиты реальна,
ее легко купировать с помощью того же ОМОНа. Причем не в формате «кровавого понедельника»,
а быстро, жестко и аккуратно. Ведь людей, реально готовых к силовым акциям,
сейчас немного — по одному на двух-трех омоновцев.
Они боятся не нас. Они боятся друг друга.
По этому поводу здорово высказался информированный человек из касты «решал»:
«Вы думаете, после выборов у вас начнется тридцать седьмой год?
Нет, это у нас тут начнется тридцать седьмой год!».
Действительно, для того чтобы развернуть масштабные репрессии против
собственного народа, власть должна быть монолитна.
Реальному тридцать седьмому году предшествовал тридцать четвертый.
У нас же власть совсем не была монолитной и до декабря прошлого года.
Они ели друг друга поедом последние десять лет. А когда случилась Болотная,
элиты и вовсе впали в ступор.
Потому что в самоорганизацию граждан они верить органически не способны,
как средневековые монахи в систему Коперника, — это вне их культурного кода.
В госдеп да, верят, но ведь самому сильному и коварному внешнему врагу
нужны пособники внутри страны, и более того — внутри системы.
Изменников обязательно будут искать. В первую очередь среди силовиков
и в ближнем кругу. Ведь именно там сконцентрированы основные деньги
и административный ресурс.
Уже сейчас растут папки с компроматом. Вот этот бросил деньги на кошелек Романовой.
Вот у того дома в шкафу висит оранжевый галстук. А этот вывел деньги в офшор,
вместо того чтобы скинуться на Лужники.
Принимаются превентивные меры. Многие чиновники класса «А» поставлены
в известность о том, что в обозримой перспективе они не смогут вылететь
из страны — в аэропортах будут ждать ответственные сотрудники. А работникам федеральных
министерств и ведомств, включая их верхушку, предписано в обязательном порядке
после выборов участвовать в уличных провластных акциях — то есть непосредственно
любить Родину, прикрывая ее святыни физически, своими телами.
Так что главным измерением политической борьбы будет не классовое, а клановое.
У разных групп в этой борьбе будут разные задачи, реализация которых прямо завязана на внешний фон.
Умеренным, тем, кто хочет просто сохранить свои позиции и после нескольких
месяцев кошмара либо просто вернуться к тихой кулуарной жизни, либо, от греха,
выйти в кэш и свалить, нужно, чтобы протестные настроения рассосались. О
ни лоббируют мирные политические решения и пока преуспевают.
Но тем, кто хочет сорвать куш, а не просто устоять в клановой войне,
на руку, наоборот, было бы обострение. Ведь чем реальнее внешняя угроза,
тем большие полномочия получают борцы с ней, тем большим успехом пользуется
компромат, тем длиннее «расстрельные списки»,
в приложениях к которым — должности, погоны и активы.
Главный риск в том, что эти люди могут попытаться сыграть в свою игру.
То есть не согласовывая свои действия с самым «верхом», в режиме спецоперации,
способствовать любым видам провокаций и даже самостоятельно их организовывать,
а потом максимально жестко подавлять, вызывая реальное возмущение
обычных людей — и так до полной Белоруссии.
Мы должны четко осознавать эти риски и строго держать себя в рамках мирного
гражданского протеста. Потому что победа контрреволюции на волне нашей
политической активности — худший из возможных сценариев.