Ставка рефинансирования в США снижена до беспрецедентного уровня в 0-0,25%. В Европе финансовые власти зоны евро опустили ставку до уровня 2,5% годовых. Банк Англии снизил ставку до 2%. В Японии, где ставка традиционно низка, сейчас она вообще практически на нуле. Китай тоже идет по пути снижения ставок, пытаясь удержать экономику в зоне активного роста.

Это свидетельство того, что традиционные монетарные методы на фоне общемирового ухудшения экономической ситуации больше не работают. Уже отчетливо обозначились два направления борьбы с кризисом в экономике: общемировое и российское. Похоже, минфин склонил правительство России к реализации своеобразных, чисто российских мер выхода из этого кризиса.

Эта разница проявляется в почти противоположных финансовых решениях, которые, особенно в последние дни, принимаются у нас и в развитых странах. И дело не в отличиях и особенностях нашей национальной экономики: за двадцать лет преобразований экономики капитализм пришел в Россию со всеми своими преимуществами и недостатками.

Дело в той философии, которую всегда проводили финансовые власти, невзирая на происходящее вокруг, — философии примитивного либерального монетаризма.

Главная задача такой философии — накачать бюджет. А задачи, как известно, у нас выполняются любой ценой, даже ценой развала реальной экономики, реального производства.

Зачем минфин и Центробанк повысили учетную ставку до 13%?

Ставка рефинансирования — это тот процент, под который ЦБ готов давать деньги бюджета в коммерческие банки. Это ориентир для всего банковского сектора и экономики в целом. В подходе к проблеме ставок далеко не все сводится только к нынешней кризисной ситуации в мировой экономике. Взгляд на ставку у наших финансистов всегда был связан с уровнем инфляции. И, по их мысли, раз инфляция высока, то и ставка будет расти. В подтверждение этой позиции всегда произносится множество "наукоемких" речей. Полностью отрицать эти "эффекты, корреляции, лаги и функции", конечно, не надо. Но нужно понимать и то, что все это — виртуальная бухгалтерская экономика, продолжая плавать внутри которой, мы ничего не построим и далеко не уедем.

Повышение объясняют еще необходимостью сдерживать спекулятивные атаки на рубль. Однако эти доводы становятся все более эфемерными по мере того, как Банк России ударными темпами расширяет коридор колебаний рубля к бивалютной корзине, постепенно фиксируя национальной валюте новый пониженный уровень равновесия.

Игнорирование нашими либерал-монетаристами объективных задач реального производства наблюдалось давно. В их нынешнем взгляде на экономику исключительно как на столбики цифр в компьютере нет ничего нового.

Наши доблестные банкиры и министры-финансисты неверно оценили механизмы экономического роста последних лет. Они всегда думали, что все происходит в связи с благоприятной экспортной конъюнктурой благодаря их стерилизационным денежным экспериментам. Не обращали внимания, что по своей структуре рост последних лет был прежде всего восстановительным по отношению к советскому периоду и провалу 90-х годов, использовал возможности расконсервирования, дозагрузки и эксплуатации еще советских производственных мощностей. Кроме того, рост основывался на эффектах девальвации рубля после 1998 года.

В 2007 году, еще до всяких кризисов, все эти факторы и возможности роста оказались в основном исчерпанными. И тут стал очевиден качественный перелом ситуации, который отказываются признавать эти герои вчерашних дней. Национальные производители многие годы находились в условиях денежного дефицита. У них не было и нет до сих пор достаточного количества денег на кардинальную модернизацию и расширение производства, создание принципиально новых мощностей. Они могли решить задачи восстановления при дефиците денег и инвестиций, но монетарная политика фактически ставила запрет на полноценной модели инвестиционного роста.

Подорванная монетаризмом, наша экономика не могла ответить адекватным предложением на рост внутреннего рынка, выросший внутренний платежеспособный спрос. Зависимость от импорта только консервировалась и является сегодня опасно высокой. Многие даже не видели в этом особой проблемы, думая, что главное "давить и сжимать" денежную массу, а что в результате такой политики не произведем сами, то купим "за бугром".

Одновременно наши производители все равно поднимали и задирали цены на свою продукцию и услуги ровно потому, что они таким образом ищут — и находят за счет "сшибания деньги" с потребителя, — те самые средства на развитие, расширение производства. Но только происходит это социально опасным и экономически неэффективным способом.

Инфляция, дефицит товаров и импортозависимость, низкая скорость модернизации инфраструктуры и производственных мощностей — таков системный результат многолетней политики искусственного дефицита и недоступности денег.