Здравствуйте, Vova123, Вы писали:

V>А теперь позвольте ввести в обсуждение два разных подхода к кино. Назовем их, условно, ленинским и луначарским.

V>Скажу сразу: я разделяю ленинский подход. Кино — это, в целом, малопочтенный жанр. Именно, что для полуграмотных. Таков взрослый подход. Искусство вообще таково, включая литературу и живопись, но кино — особенно. Если для восприятия литературного произведения надо хотя бы запас словарный иметь, а для восприятия живописи — отличать каких-нибудь фламандцев от, к примеру, абстакционистов, то для кинца и этого не надо. Разжуют и в рот положат. В том и ценность. Цирк дело хорошее, но в каждую квартиру слона ведь за хвост не потащишь. А ДВД запросто.

Ну уж извини, для различать фламандцев и абстракционистов — это ни к Ленину, ни к Луначарскому. Картина тоже может быть индивидуально прекрасной, отвратительной или никакой, а культурно-исторический контекст уже идёт вторым планом.

V>Назначение искусства — дарить эмоции. От века на этом играют профессионалы.

Замечательные слова про "дарить эмоции"! Ниже разовью.

V>Теперь подход "луначарцев". Кино — это не просто так, кино — это отражение жизни, кино учит и призывает, кино воздействует, это вообще пятая (или шестая) власть.
V>Я вижу это так, что кроме как в кино им негде больше отражаться, учиться, воздействовать и находить власть. Бывают такие отравившиеся искусством.

Перевираешь. Почему низводишь просвещение до уровня власти?

Вот совершенно утрированный пример: научно-популярные фильмы. Хотя бы "Генезис" или видео-уроки по химии (были такие в советское время, сейчас не знаю, есть ли). Где здесь власть? ДетЯм мозги проканифолить, что ли?

V> Теперь про устроителей всего этого дела: для меня они разделяются на манипуляторов, которые честны с собой и просто и смело экспериментируют со зрительскими эмоциями и тех, кто накурился своей же травы, выращенной на продажу. К последним, без сомнения, относится Меньшов.

Манипуляторы над эмоциями — это к Владимиру Ильичу.

Искусство, без сомнения, дарит эмоции. И так же без сомнения, несёт просвещение — не тупо вбивая знания и правила, а предлагая эталон жизни: и в каких эмоциях дОлжно жить человеку, и в каких ценностях тоже.
В разных произведениях соотношение этих даров разное.

Но у разных исполнителей, помимо мастерства и степени самообусловленности, есть ещё один — важнейший — атрибут.
Что у исполнителя в душе происходит, когда он творит? Ради чего он в это вовлекается?
Собственно, именно это и оказывается исполнено, донесено до зрителя/слушателя, более или менее явно (в зависимости от мастерства).

Если исполнитель переполнен высокими, сильными, яркими эмоциями и хочет делиться ими с людьми — то он именно дарит эти эмоции.
Если переполнен высокой идеей, как Луначарский, Рабле, Шварц — дарит эти идеи.

Бывает, что художник корыстен: денежку зарабатывает. Баш на баш: я вам эмоции и идеи, вы мне гонорар. Все довольны. Честное ремесло.
Бывает, что художник экспериментирует. Ну и другим тоже интересно поучаствовать в эксперименте. Пережить необычные эмоции, проникнуться странной идеей. Поучаствовать в бета-тестировании. Да просто развлечься.

А ещё бывают всякие моральные извращения. Вкратце
— власть (порабощение сознания в пользу автора)
— насилие над сознанием (навязывание всяких порабощающих и деструктивных качеств — ради самого процесса)
— ложь

Ложь — не в смысле аристотелевской логики и художественного вымысла, а в нечестной позиции художника: когда он знает, что врёт, что субъективно или объективно это не так.
Клевета — частный случай.

Беда в том, что — что зритель примет, то у него и будет. Дары — будет щедрее. Корысть — будет корыстнее. Искусство по-любому является образцом для подражания, как бы Луначарский с Лениным не спорили.

V>А вы не будьте детьми, роботов красят в любые краски. Чтобы их покупали.

"Чтобы их покупали". А зачем чтобы их покупали?
Если во благо продавца — это цинизм. Это позиция "пипл схавает", которая уже крепко впиталась в современном обществе.
Если во благо покупателя — это романтизм. Не буду говорить, что это единственно правильно, но такой подход сейчас крайне дефицитен.